Сложно и больно говорить тогда, когда случилось страшное, и ничего нельзя изменить. Когда для какого-то родителя, такого же, как ты, один день разделил жизнь на до и после. Вчерашнее сообщение о трагедии как будто по голове ударило обухом, и даже новостная лента стала невыносимой – слишком велика в ней концентрация беды. Но вот несколько мыслей все-таки пришло в голову.
- Мне кажется незрелой и инфантильной попытка срочно искать какого-то одного виновника, или придумывать новые ограничения и законы вроде бы с благими намерениями – чтобы такое больше не повторилось. Да, это очень соблазнительный путь, это как таблетка успокоительного. Но со времен моего детства итак ввели множество ограничений в школах, и много раз производились попытки еще усилить эти ограничения. Детей разве что не заворачивают в защитную пупырчатую пленку, остальное по факту уже сделано. Нужен ли школе дополнительный взвод вооруженных людей по периметру и возможно ли это условие соблюсти в каждой школе – я не уверена, думаю, нет.
- Много споров ведется о запрете владеть оружием, в том числе и для охоты, и для самозащиты. Мол, все зло от него. Но я хочу напомнить, что зло многолико. Иногда оно принимает такие формы, что и не догадаешься сразу. В 1987 году в СССР случилось массовое отравление детей таллием. У отравительницы Тамары Иванютиной не было огнестрельного оружия. Запрет и контроль – разные вещи.
- Я понимаю, какое огромное количество ненависти достанется родителям нападавшего. Мол, наверняка видели, догадывались, не уберегли. Но вся боль в том, что часто можно видеть какие-то симптомы… и не догадываться об их значении. Особенно если речь идет об обычных людях без специальной подготовки по клинической психологии. Я не говорю уже о том, что у нас далеко не в каждой семье отношения взрослых детей и родителей выходят за рамки формальных «привет, ты поел?».
- Вообще в нашем обществе много формализма. Много людей, которые никому не нужны. Ни родственникам, ни соседям, никому. Много отчетов, которые заполняют те, кто должен был бы заниматься психологической помощью. Мало информированности о психических проблемах и о том, как себя вести в случае, если с близким беда. Хочется, чтобы было больше осознанности в этом.
- Две самые страшные вещи тут – бессмысленность и бессилие. У произошедшего нет рациональной цели. Очень хочется защититься, начав с чем-то срочную борьбу, и когда этой возможности нет, то очень тяжело становится. И ответ на вопрос: «Что делать и как вообще это принять и жить с этим дальше?» лежит за границами простых алгоритмов, увы.
Свежие комментарии