Михаил Боголюбов
ОБРАЩЕНИЕ
Я молчал. Да, наверное, слишком долго, хотя грязью облили уже мою семью, а мне самому многие СМИ вынесли, по сути, приговор. Я молчал и из-за того, что домыслов про некое давление на следствие хватало с избытком, и потому что представлять оппонирующую сторону в неприглядном свете, живописать происходившее (хотя, понятно, захватывающую историю про грязный и вонючий туалет переплюнуть сложно), желания не было.
Просто, в моем понимании, есть некая этика и необходимость оставаться человеком, не шельмующим всё и вся.Я молчал. Но теперь уже не смогу – ситуация напрямую коснулась моих коллег, которых я знаю два десятка лет, с которыми мы спорили, даже конфликтовали, но всегда умели не переходить грани. Теперь эти коллеги были отчего-то вынуждены выслушивать грозные окрики московского руководства Союза журналистов России, приехавших сюда изучить ту самую ситуацию. Что они там изучили, не очень понятно, т.к. живя несколько дней в городе, они так и не удосужились хоть каким-либо образом связаться со мной. Но в итоге - решение о недоверии местным журналистам и т.д., хотя впечатление, что предвзятость в его принятии сквозила уже из анонса приезда, как заметили коллеги, «инквизиции». По всей видимости, понятие презумпции невиновности, этики, ОБЪЕКТИВНОЙ журналистики уже в Москве подзабыто. Но это не забыли коллеги из уже бывшего правления новгородского отделения СЖР, избрав абсолютно, на мой взгляд, законную (в том числе, в человеческом понимании) позицию – решение о виновности может вынести только правовая система государства, а не газеты, он-лайн издания и многочисленные комментаторы, смакующие тему, имея о ней крайне поверхностные представления. Мне больно и горько, за то, что новгородские коллеги были вынуждены окунуться в такое «общение» и вынести для себя столь непростое решение по выходу из Правления, и даже из самого СЖР в целом. Эта сила духа, которая московским секретарям, увы, по всей видимости, не свойственна.
Я прекрасно понимаю, что все от меня ждут затейливых рассказов о том «чего там да как оно было». Но дело даже не в том, что я под подпиской о неразглашении (а свое видение реальных событий, безусловно, доведу до следствия в законном порядке). Я и сейчас не желаю давать поводов для смакования «пикантностей». Поверьте, в этом деле очень много вопросов, в которых и разбирается следствие. В нем нет только одного – моего собственного признания. А тот, всего лишь фрагмент ЛИЧНОЙ переписки, попросту притянут за уши, и кроме эмоциональной составляющей на фоне реально тяжелой моральной ситуации, там больше нет ничего. И быть не могло.
Не буду скрывать – я получил массу звонков и сообщений о поддержке, предложений любой помощи. Даже от тех, от кого совсем не ожидал. Спасибо! Ситуация, когда многое переосмысливаешь… Я не прошу рисовать меня героем в розовых красках. Нет. Я прошу об элементарном - не развешивать ярлыки в обе стороны инцидента, соблюдать простую этику, не выносить какие-либо приговоры заранее. Это ведь не так сложно, быть гуманнее ко всем, кто так или иначе оказался втянут в эту историю. Время пройдет, а личная трагедия людей – нет.
P.S. Личная просьба — воздержаться от комментариев в этой публикации. Их было предостаточно. Ничего нового ни я, ни другие добавить не смогут. Надеюсь на понимание и заранее спасибо
Свежие комментарии